Я закрыл глаза и встряхнул головой. Открыл, огляделся. Ничего не изменилось. Как не было тропы, так и не нет. Оглянулся, позади в трех шагах, стоял покосившийся деревянный столб с обрывками проводов лежащих на земле. Под ногами, утоптанная, со следами трактора, проехавшего здесь утром, земля, а дальше… дальше ровная совершенно целая, не примятая изумрудная трава, со сверкающими , под лучами утреннего солнца, капельками росы.
И ничего более. Нет вру. Звон, веселый перезвон колоколов. В недоумении начинаю прислушиваться. Георгиевская церковь, стоящая на задворках деревни, рядом с кладбищем на берегу заросшего камышом озера, почитай лет девяносто как не работала, её только в последние десять лет как реставраторы пытались в божий вид привести. А больше в округе, на ближайшие десять километров, церквей не было….

«Сходи за грибами, сходи. Чего разлегся, поднимай свою задницу и чеши в лес.
- Пошли.
- Не пошли, а иди. Кто мне вчера клятвенно обещал, что сегодня пойдем?
- Так это вчера было, я не уставший был….
- А сегодня устал. – Жена всплеснула руками,- Да у тебя жопа скоро станет по форме кресла. Ты когда, что ни будь по дому, в последний раз делал?
- М-м
- Не мычи, всё равно не вспомнишь.
- Ты чего на меня с утра взъелась? Спала что ли плохо? Я тебе ещё соли на хвост не сыпал.
Может хватит?
- Что хватит? Я ещё даже не начинала. Совести у тебя нет. Я тебе что, кухонный комбайн?
Подошел к ней и попытался обнять, она вырвалась. – Так я и не отказываюсь, собирайся пойдем.
Ответила, раздражением в голосе,- Утром хотела, а теперь не хочу….
- Тогда я один пойду.
- Никуда ты не пойдешь
- Нет. Пойду!»
Вот так я и отправился в лес за грибами, со скандалом и руганью. Не хотел же идти, как чувствовал, что, что-то должно произойти.

Пробравшись сквозь кусты, вышел к озеру, на дальнем берегу, которого стояла церквушка, с маленькой колоколенки и с неё разносился по округе перезвон колоколов.
Принялся оглядываться, ничего не понимая, два часа назад, проходил мимо, воды было не видать, камыши стояли сплошной стеной, а сейчас передо мной, на илистый берег лениво накатывается мелкая волна и слабый ветерок обдувает лицо.
- Твою мать! Это что такое? – Ноги предательски задрожали, и я сел, на сырую землю.
На месте кирпичного храма Георгия Победоносца, стоявшего последние десять лет в строительных лесах, сверкала ошкуренными бревнами и свежей дранкой на куполе, новенькая церква и вокруг неё ходила толпа мужиков и баб во главе с парой попов размахивающих кадилом.
Полез в карман дождевика за сигаретами. Передумал. Убрал обратно.
«Храм Георгия Победоносца, поставлен на месте разгрома польских оккупантов. На «панском поле» в 1848 году начато строительство в камне в 1863г освещена. Французы так же не ушли дальше поляков.
В сорок первом году немцы не прошли за неё и ста метров, при отступлении взорвали колокольню, которая упала, не разрушив самого здания. Дальше была коммунистическая чехарда, в шестидесятых разграбили в девяностых стали восстанавливать, с тех пор ни шатко, ни валко это тянулось последние двадцать лет»
Всё это мелькнуло в голове и растаяло. Оставив после себя только название деревни, Подтеребово*.
(Было интересно узнать что слово – ТЕРЕБИТЬ – означает вырвать клок леса. Так говорили старики.)
Странно всё это. Решил идти дальней дорогой, чтоб выйти на зады деревни.
Через лес я пробирался почти час. По всем внутренним ощущениям, казалось что я иду по колхозному полю, но мокрая паутина на морде говорила об обратном. Наконец невдалеке как то вдруг сразу появился забор. Обычный, такой, как всегда в деревнях делают, на деревянные столбики набиты длинные слеги. За ним поле небольшое с зеленым подростом чего-то. В воздухе запахло костром, даже не костром. А как сказать, хорошие дрова жгут, знаете такие выдержанные, под навесом просушенные да звона, их когда раскалываешь они аж хрустят и сами распадаются на чурки. Вот ими и пахло. Только в нашей деревушке уже десять лет как всем газ подвели. Подошел я к загородке и обомлел. Не моя деревня, нет в ней домов с крышами крытыми соломой. …

***
Степан. Стрелец.

-М-м,- Со стоном я открыл глаза и уставился на низкий бревенчатый потолок.
- Очухался? Ну, Степан ты и напугал, взял да свалился, без памяти. Видно крепко тебя давеча приложило. Поначалу ведь даже…
- Воды, дай. Не помню я ничего. Помню только что, как из пищали стрелял, вспышка… - Дотронулся до головы и тут же отдернул, от острой боли.
- Ты лапы убери, тебе всю правую сторону морды, осмолило, бороду как корова языком слизнула. Хорошо шапка ухо прикрывала, целое осталось. Ты когда стрелял глаза закрыл?
- Да.
- Бровей и ресниц тоже нет, так что повезло, испей. – Говоривший протянул мне кружку с водой.
Я напился и мне стало легче. С кряхтением сел, опустив босые ноги на холодный деревянный пол.- Жрать хочу. - При мыслях о еде стало подташнивать,- Или вина выпить. Макар, ну почему она взорвалась, а?
- А я почем знаю. Наверно так было богу угодно…
- Ещё скажи нечистый попутал.
- А и скажу, богомерзкое это дело из пищали стрелять, забыли как наши предки на ворога ходили…
- Тебя и понесло, ты что, вина с утрева упился? Или тебя… Хотя ты далече стоял, по маковке тоже стукнуло?- Нашарив сапоги обулся. – Пойдешь жрать?
- Пойло, поганое пити? Не пойду.
- Ну и оставайся, а я пройдусь.- Выпрямился, вставая, меня качнуло, и чтоб не упасть облокотился на стенку, постоял, перевел дух и потихонечку двинулся вперед.
Внизу было пусто, что-то у нашего хозяина дела совсем не шли, только какой то монашек сидел в углу перед пустым столом, облокотившись спиной на бревенчатую стену проконопаченную болотным мхом. Проходя мимо него понял что ошибся, просто на мужике какая-то накидка была, а полумраке я попутал. Передумав идти дальше сел напротив.
Не открывая глаз, незнакомец спросил меня,- Что, скучно? Или тебе места мало?
Открыв глаза посмотрел на меня, усмехнулся, - Эк тебя разукрасило. В костре спал что ли?
Меня Федор зовут,- Потом закрыл глаза и откинулся.
Короткие волосы, бритое лицо, чистый какой-то. Я таких аглицких немцев в Москве видел, но они так говорили, что и слова понять, не возможно было, а у этого Федора, и одежка, не нашенская была и говорит, складно.
- А скажи мне немчура…
- Русский я, и зовут меня Федор. Или тебя контузило на всю голову?
- А ты по что лаешься?
- А сам с чего начал? Поговорить хочешь? Говори. Отвечу.
Я даже оторопел от таких слов,- А … - Только и смог сказать.
Тут пришел Евсей принес миску с кашей, кувшин и кусок хлеба, поставил перед Федором, потом из чистой тряпицы достал ложку и положил на стол. Спросил, чего буду.
Я сказал чтоб нёс вина, он кивнул и молча ушел.
У Федора корчаге оказалось молоко, которое он вылил в плошку и вприкуску с хлебом стал есть. У меня в животе заурчало, и когда пришел хозяин, я велел, чтоб принес гречки.
А потом мы сидели друг напротив друга, он пил чай, а я вино и молчали.
- Так чем тебе так лицо разнесло?- Начал он разговор после того как напился.
- Пищаль, разорвало, вроде всё как обычно сделал, но… Только и успел что глаза закрыть.
- Не повезло, тебе. Ружье старое было?
- Пищаль?- Переспросил я. Он кивнул, да мол. – Нет не очень, лет пять, как с ней хожу, ходил вернее.
- Удачно что разрыв пошел по запальному отверстию…
- А откуда знаешь?
- В другую сторону и тебя уже отпели бы, или так прикопали. Справа от тебя никого поблизости не было?
- Был, дружок мой, Макарка, стоял, но он далече был, шагах в пяти, Его кажется тоже чуток достало, спит. Меня так вообще, давеча аж сомлел.
- Не тошнит?
- А…
- Блевать не хочется?
Я кивнул головой.
- Тебе надо полежать дня три спокойно, - Он показал на вино,- И пойло это не пить, от него только хуже будет.
- А ты лекарь?
Он усмехнулся,- Я это уже сегодня слышал. Нет, не лекарь, но такое у меня было.
Так что у тебя было с пищалью?
- Плохо стрелять стала, вот и решил чуток, подправить, а она возьми да взорвись.
Федор проворчал негромко что-то, но я не понял и переспросил,- Чего сделать?
- А – а, мысли вслух, не обращай внимания, слышал, шведов побили.
- Так это ещё в прошлом годе было, побили свеев. Был я там.
« - Тихо как. Эх, кабы не свею, сейчас бы в лес, грибов собрать, да солянку сделать. Да винца хлебного под них.
- С лучком, и уксусом, яблочным.
- Уксус лучше хлебный брать, он вкус не перебивает… Смотри Макарка, свеи зашевелились…
Туман, клубившейся над рекой, опустился, открыв взору копошившихся у пищалей людей, вот они побежали назад….
И Двадцатого октября сто двадцать четвертого года (1615г) рано утром гром от выстрелов разорвал тишину. Начался второй штурм.
Первый, что случился девятого октября, был удачно отбит с уроном для нападавших»
Ядро со свистом ударило в стену, взметнув вверх кучу каменных осколков, стрелец, стоявший невдалеке, не успел пригнуться и большой осколок, ударил его в грудь, бедняга, всплеснув руками, кубарем покатился со стены.
- Надо народ уводить, пока всех за зря не побило, оставить только охотников, за свеями смотреть. Давай Степан, пробегись, скажи, чтоб вниз шли. - Полусотник Богдан, хлопнул меня по плечу, и пошел к упавшему около которого уже копошилось несколько женщин. Подойдя ближе, спросил что-то, судя по тому что он снял шапку и перекрестился, мужику не повезло.
Я добрался до всех и когда спускался вниз, споткнулся и упал в этот момент надо мной с утробным каким то воем пронеслось ядро, подскочил и на полусогнутых ногах стал спускаться по лестнице, содрогающейся под многочисленными ударами свейских ядер, бьющих в крепостную стену. А потом, по прошествии трех дней от берега отчалили плоты с войском и пошел враг на приступ.

«Удар, ещё удар. По ребрам хлещет боль. На шаг назад бы отойти перевести дыхание.
Подставить щит, и ткнут под него, чувствуя, как раздвигаются кольчужные кольца и острое железо входит вплоть. Короткий вскрик и оседает тело. Да надо отходить. Зажимают. Над рядами врагов, белым облаком вспухает дым от выстрела и пуля вонзается в плечо, рука немеет, отпуская щит. копье пронзает грудь, другой немец выбивает из руки оружие. Некогда сильное тело начинает заваливаться на бок. Упавший воин срывает с пояса кинжал и вонзает его в ступню. Сверху раздается крик боли и убийца яростно рубит вздрагивающее тело. Потом склоняется, чтоб вытащить оружие из раны, как вдруг навстречу ему метнулась окровавленная рука и ухватила за ворот и дернула. Не удержавшись на ногах, враг падает, уткнувшись головой в лежащее тело, и остается лежать неподвижно. Его оттаскивают, и перевернув на спину обнаруживают нож в горле. Вроде бы сбитое с ног, порубленное несколькими ударами, истыканное саблями, нечто, не похожее на человека, вдруг зашевелилось и начало вставать. С головы до ног залитое своей и чужой кровью, с кинжалом в одно руке, оно издало рев, от которого нападающие опешили и даже подались назад.
- Вперед! – подстегнул их гортанный голос, раздавшийся из задних рядов
И свееи бросились на безвестного героя, нанося ему беспорядочные удары, он опрокинулся на спину и уже не поднялся, но его деяние дало те драгоценные мгновения, чтоб подоспевшие ополченцы и стрельцы, успели сбиться в плотный строй и встретить свеев. Мы тогда сумели отбиться и даже возвернули себе обратно наугольную башню, а второй приступ был совсем вялым. Народ баял что у свейского карлса в стане голод и многие вои без сил лежать. А на третий раз, богородица заступилась за псковичей, наказала ворога. От великой пальбы что свеии учинили, разрушив одну из башен, одна большая пушка опрокинулась и всё зелье сложенное около неё, великим дымом изошло, побило много людишек. Так , дня одиннадцатого октября, отступил ворог от стен, одержали мы победу»»
- Вот так всё и было, Федор. Я тут подумал, что ежели мы стреляли бы чаще чем могли, то свеев до стен и не подпустили бы, не смогли бы они на неё взойти. А так только саблями да пиками от них и отбились. Долго думал, надо порох и пулю в бумагу закатывать. Так быстрей будет, чем пока с берендейки натруску сдернешь, в ствол заряд отмеришь, пыж забьешь, пулю из сумы достанешь, и пыжом придавишь. Остается только затравку подсыпать да фитиль вздуть и пальнуть по ворогу. Только не решил, как к пищали запал приладить, чтоб внутри загоралось.
- А что тут думать, капсюль нужен.
- А это что такое?
- Берем азотную кислоту, десять частей, спирта десять и одну ртути и делаем её гремучей.
- Кого?
- Ртуть, она от удара тогда взрываться будет….
***
Федор.

- Вот теперь берем то что получилось и смешиваем с порохом, только он тоже особенный нужен…
- Это зачем.
- У тебя пищаль взорвалась от чего?
- как от чего , пороху много забил, вот и разорвало. Хорошо ещё жив остался
- Нет , я думаю у тебя другое произошло, просто весь заряд сразу детонировал, а не сгорел как положено.
- Возьми ваш порох сложи в кучку и подожги, и ты увидишь что он горит, быстро но всё таки горит, а вот если он вспыхнет мгновенно…. – Я замолчал, пытаясь подобрать слова чтоб подоходчивее обьяснить явление детонации, - Ну где то так, не сгорел , а взорвался.
Дерьмовое зелье, друг мой. Вот так.
- Не понял я тебя , ну да бог с тобой , это ты у нас такой сведущий, я то что простой стрелец, а ты человек ученый, вона за границей у свеев был. Это ты у них такое видел?
- Не это один англичанин придумал, ему на охоте ухо и щеку обожгло, вот он и стал думать как сделать так чтоб этого больше не было. А с чего ты взял что я от шведов пришел? Я такого тебе не говорил.
- А откель тогда путь то держишь? Оттудова, - Он мотнул головой в сторону закопченной стены,- Оттудова к нам только свеи и приходят, аглицы с Архангельска, ну фряги ещё с ними бывают ну и другие немцы. Так откуда путь держишь?
- Немцы, и с этого пути ходят.
Он посмотрел мне в глаза, усмехнулся,- Да хрен с тобой, врешь ты складно, а скажи сделать сможешь? Или только губами шлепать можешь, - протянув руку, не глядя взял кружку и стал мелкими глотками пить вино. Поставив обратно, рукавом вытер губы, скривился от боли.
- Так что молчишь? Или ты беглый? Сотворил что и в бега ушел? Почто тогда в Москву идешь?
- Степан, у тебя вопросов больше чем есть ответов на них. Да и не всё могу тебе сказать.
Я не беглый, это раз, два я из далека иду долго жил там, почитай всю жизнбь прожил вот решил на старости лет на родину посмотреть. Меня в детстве оттуда вывезли, я мальчонкой был маленьким. Ну веришь мне или как?
- Чудно ты говоришь, вроде по нашему, а слова… непонятные, Федор.
- Не обращай внимания, там все так по дурному говорят. Помочь тебе смогу, только… - Я замолчал, испытующе на него посмотрел,- денег много надо будет.
- Сколько? – В его глазах начал разгораться азарт. Знакомый по прошлой жизни, когда так начинались светится глаза моей жены, надо было прятаться куда подальше. Могло взрывной волной снести на фиг.
- Сколько? Много. Нужна медь, олово, селитра, сера, уголь, ртуть, кислота азотная, спирт…
- А что такое спирт?
- Хлебное вино дважды перегнать, через уголь очистить…
- А что такое…
- Сколько стоит пуд пороха?
- Смотря какой? Ежели взять для пищалей…
- Хорошо, - Я поднял руку перед собой,- Пример не удачный. Сколько стоит пуд хлеба?
- Две копейки.
Я стал чесать затылок, - Рублей двадцать, пятьдесят, думаю надо будет.
- Да ты что. За такие деньги пушку отлить можно. Корова рубль стоит, а ты на этот, как его, пистон такие деньжищи хочешь.
- Ты спросил, я ответил. Если сделать десяток, то полтины хватит. Вот ты в бою сколько раз стреляешь?
- Бывает что и десяток раз , а вот под Клином порох что с собой был закончился, пришлось , пищаль бросать да бердышем отбиваться. Много наших тогда ляхи посекли, каждый третий там остался.
- Это когда было?
- Три года назад, а…
- Да, не знаю, я ещё только сюда шел, и не слышал про это. А того десятка тебя и на пять минут не хватит. Ну расстреляешь и что? Опять свое дурой махать будешь? Смотри, можешь в следующий раз и голову сложишь, а всё из-за того что лишние пять рублей пожалел. Чем больше их у тебя будет, тем больше шансов, что жив останешься. А ведь можно стрелять ещё быстрей. Только дорого это, для тебя дорого. Это надо купца какого искать, чтоб денег дал.
- А зачем купца?
- Приди к нам в стрелецкий приказ и обскажи как мне…
- И закончи свои дни на дыбе, да кто мне поверит? Вот если я приду уже с готовым ружьем и покажу что оно может. Вот тогда и говорить со мной будут. Ты же мне до сих пор не веришь.- Облокотился на подставленные руки, и ласково посмотрел на Степана.
Он поперхнулся, во всяком случае сделал вид, глаза бегали он старался на смотреть в мою сторону.
- Степа. Я тебе могу рассказать всё. Но ты не сможешь сделать ничего, совсем. Тебе башку просто оторвет и всё. Так что не думай что удастся меня в тайный приказ сдать, а самому деньгу заработать. Пойми, это тяжелая опасная работа. Ежели удастся то можно заработать кучу денег, или голову сложить. Без меня точно. Так что тебе решать. Я сейчас встану и спать пойду, а ты подумай. Надумаешь, завтра с утра и скажешь.
Надумаешь сдать меня, так у меня сердце слабое сдохну, но перед смертью про тебя расскажу, так что вместе на дыбе умирать будем. Думай.
Я склонился потрепал его по плечу и вышел во двор. Огляделся по сторонам и побрел на конюшню. На улице ещё было тепло и можно было спокойно поспать на сеновале.

Утро началось с того что я проснулся на рассвете от жуткого холода, всё тело ломило и вдобавок болела голова. Покрутившись под накинутым плащом, плюнул, пошел в дом, там хоть и воняет, но тепло. Евсей, был на своем месте, приветливо кивнув, молчком поставил перед мной кувшин с вином, и доску с накрошенным мясом и кусок серого хлеба. Забрал деньги и ушел. Я в одиночестве сидел за столом и завтракал.

« - А ты кто будешь? – На телеге запряженной понурой лошадью сидел дедок, в серых штанах и каком-то балахоне, подвязанном веревкой, позади, лежал пяток мешков, куча сена.
Спросил он меня на мою просьбу подбросить до Рогачева.
- Я то? Прохожий, с Клина домой иду.
- А куда путь держишь,- Он причмокнул губами и слегка дернул вожжи, лошадь не поднимая головы, потащила повозку дальше.
- В Москву.
- А что не по тракту?
- Да слышал шалят там.
- Так к обозу прибился бы да и с ними шел бы?
- Растратился я, денег нет, думаю в селе может работу какую найду.
- А в Клину на подворье, можно было…
- Спрашивал. Отработал за хлеб. Да ушел, когда обоз пойдет, никто не знает или говорить не хотят. Вот и решил уйти, а в этих краях когда то сродственники жили, может у них и перебьюсь.
- А скажи мил человек, люди говорят что свеи от Пскова отошли.
« Э – э, какой же год сейчас на дворе, и с каким шведом воюем? Густав Адольф? Карл? Говорила маменька, учись сынок, умным помрешь. А я больше никого и не помню. Во вспомнил, Астрид Линдргрен и её герой толстый мужик с моторчиком в заднице.
Стокгольм, пьяные скандинавы на невском в Питере. Стоп, это финны. Чухонцы кажется.
Блин, федя, умным не прикидывайся, не идет тебе этот девайс, помолчи уж. Всё что и помнишь, так это СААБ да викинги…» Мысленно выругался и сплюнул.
- Отошли. Долго добираться будем?
- Скоренько, да ты поспи, всё быстрей доберешься.
Проснулся я от того, что дед довольно бесцеремонно потряс меня за плечо,- Просыпайся милок, приехали. Телега стояла на небольшой площади окруженной низкими бревенчатыми постройками. Вокруг царила суета, гомонили люди, что-то вытаскивая из открытых ворот, грузили на телеги, скрипели колеса.
- Спасибо,- Соскочил на землю, забрал своё ведро и оглядевшись пошел к ближайшему постоялому двору, ориентируясь исключительно на запах.
« В Москве воняет, бензином, разогретым асфальтом, а в метро вообще не продохнуть»
Подумал я, ощущая запах сена, печного дыма и перешагивая через кучу конских каштанов.
Открыв дверь, наклонил голову и вошел в низкое, темное помещение наполненное ароматом жаренного мяса, лука и чеснока. Остановившись на входе дождался пока глаза привыкнут полумраку, осмотрелся и пошел к рослому мужику стоящему около прохода во вторую половину дома.
- Доброго утра уважаемый,- Поздоровался с ним, - Не подскажешь, как бы мне хозяина местного повидать?
- А на кой он тебе нужон?- Лениво, как бы сквозь зубы, ответил бугай.
- Разговор есть, зови давай.
Он открыл было щербатый рот чтоб спросить что-то, но тут его толкнули в спину,- Пошел вон. Пожрал? Иди работай.- Раздался голос и передо мной появился мужик почти с меня ростом но в плечах шире раза в два,- Ну я хозяин, что хочешь?
- Поесть хочу, а денег нет, вот хочу тебе ведро продать возьмешь? Железное, не ржавеет. – И показал ему.
- А на кой оно мне, хотя… - Он задумчиво посмотрел на него, протянув руку взял, взвесил,- Могу десять копеек дать.
- Да в нем железа на рубль, да работа, оно заморское, такие здесь не делают.
- Двугривенный.
- Оно тебе десять лет прослужит, в него молоко доить самый раз, а легкое какое. Сразу и не устанешь такое таскать.
- Двадцать пять, даю.
- Побойся бога, я сам за него два с полтиной отдал, рубль.
- Полтину, дам,- Он посмотрел на просвет, дырок не было, я его только третьего дня как купил.
- Давай рубль и я тебе расскажу как приправу готовить.
- А зачем она мне?
- Её можно с рыбой, с мясом, с курицей, да с чем хочешь есть. Не пожалеешь. Да и делается легко, ничего особого не надо. Не пожалеешь, если в секрете сохранишь, все купцы к тебе потом ходить будут, денег заработаешь. Думай. Только не долго, я могу и к другим уйти им секрет продать.
- Пойдем, - Он мотнул головой и не вернув мне ведро скрылся за дверью.
Перешагнув за порог я очутился в узком коридоре, пара шагов и я вышел на кухню.
- Тебя как зовут? – Встретил он меня.
- Федор. А …
- Евсей. Что тебе надобно для твоей приправы.
- пару яиц, соль, сахар, сухой горчицы, масло подсолнечное, уксус.
- Марфа! – Крикнул Евсей в голос,- Иди сюда, клюка старая.
- Что орешь ирод? Дарью разбудишь.
- Забери, - Протянул, мое, уже бывшее ведро.- Как она там, лучше не стало?
- Не, всё также,- Забрав посудину, ушла за занавеску.
- Евсей мне нужна плошка не глубокая и продукты.
Он мотнул головой, словно отгоняя какие то мысли, прошел к столу стоящему под узким оконцем. Я двинулся следом, оглядываясь по сторонам. М-да, вид убогий, но чистенько, столешница скобленая до бела, разные доски для нарезки, они и тарелки, пара ножей устрашающих размеров, ящики с луком, морквой, кадушка с крышкой но по свисающим кускам понятно что с квашенной капустой, и ещё одна, наверно с огурцами. И здоровенная печь.
« Не фонтан, миксера здесь я точно не найду, как и венчика, будем изобретать»
Пока я осматривался, Евсей уже поставил все требуемое на стол и теперь смотрел на меня в ожидании.
- Приступим,- Я разбил четыре яйца в глиняную миску, посмотрел вокруг, в поисках чего ни будь, чем можно было начинать взбивать,- Евсей, нужно пяток березовых прутков.
Пока он ходил на двор, всыпал горчицы немного, нарезал и связал принесенные ветки в подобие некого венчика.
- Я добавил сюда горчицу, взбиваю, кидаем щепотку соли, сахара и ложку уксуса и начинаю понемногу подливать масло,- Рассказывая я работал миксером, взбивая майонез, дома я его делал пару раз, но самому делать не рентабельно, легче в магазине купить. А здесь…
Минут через десять я получил густую однородную массу, с запахом жареных семечек и довольно острую на вкус, уксуса я всё-таки перебухал. Но эта хрень прошла на ура, когда я предложил Евсею намазать эту отраву на хлеб и попробовать.
- Говоришь, можно мясо с ней жарить?
- Можно, и птицу и рыбу. Мясо можно мариновать, а потом кусочками на вертеле жарить. Попробуй, не пожалеешь.
- Похоже на то как наши бабы делают, только у тебя вкусней получилось. А сколько это масло яичное лежать может?
Я развел руками,- К сожалению не долго, но я тебе совет дам, посчитай, сколько раз тебе его в день подать просят, а потом делай меньше на четверть. Тогда точно у тебя его всегда подъедать без остатка будут, а не хватит, так сделать его всего ничего по времени надо.
Евсей протянул мне на ладони, размером с малую саперную лопатку, кучку медных монет,- Как и уговаривались, рубль.
- А покормишь меня?
- Ну иди сидай, кашу будешь?
- С мясом?
- С требухой, греча.
- Лучше с молоком и хлебом. – И уже на выходе поинтересовался, - Кто такая Дарья?
- Сродственница, сестры дочка, простыла.
- А чем лечите?
- А ты что лекарь?
- Да, нет. Просто …- Замялся,- Просто помню как матушка лечила, когда меня такая же лихоманка прихватила.
- Молоком с медом на питье даем, в бане парили…
- Горчицу разведи в густую кашицу, ложки три, размажь по холстине сложи в двое и положи ей на грудь, вот сюда,- Я показал куда,- Накрой потеплее и пусть греет , а она должна терпеть, минут двадцать так погреется, потом маслом смазать, выпить теплое питье и укутаться потеплее и пропотеть.
- А двадцать минут это что такое?
- Марфа коз доит?
Он кивнул головой,- Да.
- Это как раз и есть время дойки одной козы.
- Поможет?
- Должно. У тебя сухая черника есть? Её можно заваривать и давать как теплое питье.
- Найду, пошли Федор, покормлю тебя. Марфа, гречу разогрей.- Вполголоса сказал он и мы вышли в общую комнату.
Я сел в самый темный угол, лицом к входным дверям…»

***
Уже почти доел, осталось самая малость, когда заскрипели ступени ведущие со второго этажа и вниз спустился Степан, увидев меня подошел и не здороваясь, сел напротив, протянул руку взял со стола кувшин и приложился к нему, напившись, поставил обратно и осторожно утерев губы, уставился мне в лицо. Молчание затягивалось. И я не выдержал,- Сказывай.
- Чего?
- Чего надумал.
- Обидел ты меня вчера, крепко обидел.
- Извини, не со зла те слова сказаны были. Так что решил? Или будешь мне тут глазки строить в молчанку играть. Я вот сейчас доем да пойду дальше, а ты здесь останешься,- Он перебил меня. Заговорив глухим голосом.
- Пустое, на мою обиду, ты меня тоже извини, что зазря на тебя напраслину понес. Смекалистый, ты, ведаешь много, я полночи над твоими словами думал…Хочется мне твою задумку попробовать. Претерпели мы в сиденье Псковское, вот и мерещиться всякое. Макар вон во всем видит происки диавола, а я так дела божьи. Ведь не сгинул там, а мог, меня так пару раз точно должны были вперед ногами со стены вынести, да давеча, когда в овраге пищаль пристреливал… Не морду бы обожгло, пришибить должно было, хранит меня ангел хранитель для дела верного…. Он говорил это всё с какоё то горячностью словно пытался сказать всё что накипело одним махом.
- Погодь. Не тарахти, тарахтела, Одним словом скажи, идешь со мной?
- Да.
- Тогда есть несколько вопросов, где взять деньги? И где можно нам пристроиться чтоб всё задуманное делать?
- А ты куда хочешь идти?
- В Москву, есть у тебя там знакомые?
Он улыбнулся широкой улыбкой,- Так я сам оттуда, лавка у меня в мясном ряду в Завражье, жены отец, держит.
- Твоя?
- Ну, почти, половинная доля и треть, Анькино приданное.
- Мелочь, только на еду, небось, и хватает, но как место, чтоб пожить…. Денег много надо будет.
- Сколько?
- Не знаю, надо будет выяснить цену на работу, на материалы.
- Чего?
Я махнул рукой,- Не бери в голову.
- Куда и чего?
«Твою мать, надо за языком следить, разговариваю как с папуасом каким, а не с предком»
- Федор, говори русским языком, вроде слова понятные произносишь, а я вразумиться не могу, что ты хочешь.- Он склонил голову набок,- Все-таки ты не от мира сего. Наш, а вроде и не наш.
- Тебе что перекреститься? Крест поцеловать? Или думаешь, не ты, Макар твой, что я истаю смрадным дымом? Так смотри,- С этими словами оттянул воротник свитера выпростал крестик, приложил его к губам и убрал обратно,- Доволен?
Степан смущенно улыбнулся и развел руками.
- Иди, собирайся. Макар с нами пойдет? Не побоится со мной связываться?
- А куда он денется? Мы с ним почитай ужо лет десять как вместе служим, оклемается. Домой возвернемся, Симка ему быстро всё наладит, сам за нами побежит.
- Такая, сердитая?
- У-у. Чуть что не так, может и приложить чем ни попадя. – Договорив, Степан поднялся и ушел, а я решил переговорить с Евсеем насчет еды в дорогу.