Порывисто дунул ветер, бросив в лицо пригоршню колючего снега. Будто иголки воткнул в кожу. Сергей прищурил глаза, вглядываясь в метель. Но, не обнаружив ничего, вновь повернулся спиной к холодным, злым порывам.
Уже битый час он с ёлкой наперевес ждал транспорт – единственный трамвай, который ходил отсюда, с северной окраины города. Угораздило же поверить напевам тёщи, что в канун Нового Года здесь продавцы не задрали вдвое цены на необходимый атрибут праздника – ёлку. А денег – в обрез, до следующей зарплаты. Если бы не глаза дочери, в которые Сергей смотрел в тот момент, когда жена говорила ей, что живой ели, скорее всего, на праздник они не поставят, обойдутся искусственной – он, может, и не поехал бы за тридевять земель.
Да, и сейчас Сергей уже жалел, что поехал к чёрту на кулички. Лучше бы занял у соседей денег, залез в долг, но купил бы колючее, пахнущее Новым Годом деревце в магазине рядом с домом. Пусть дороже. Зато здоровью дешевле бы обошлось.
Ноги почти оледенели. Под полы потёртого временем пальто задувало. Не спасало даже традиционное для мёрзнущего на остановке человека приплясывание на месте. Сергей чувствовал, что ещё немного, и он перестанет ощущать пальцы в своих ботиночках на легкой подошве.
Скорее бы в тепло. И чёрт с ним, с возможным насморком. Главное, не схватить славное обморожение.
Сам, конечно, тоже молодец. Додумался одеться по-осеннему. Впрочем, и погода-то с утра не предвещала светопредставления, которое сейчас являлось окрестностям во всей красе. Было около ноля, лёгкий юго-восточный ветер, дышащий оттепелью.
А сейчас что? Растудыть чёртову метеорологию в хвост и в гриву!
Лучше бы Новый Год, вообще, никогда не наступал. Взять бы, да выкинуть дату из календаря…
Сергей судорожно чихнул.
Значит, точно. Вот, и «чихало» согласилось с ним.
Сквозь завывания метели, Сергей расслышал трезвон приближающегося трамвая…

- Это «тройка»? - на всякий пожарный случай переспросил Сергей, обращаясь неизвестно к кому. Никто и не ответил. Естественно, вопрос был риторическим. Другого трамвая здесь и быть не могло.
- Осторожно! Двери закрываются! – доложил голос из репродуктора.
Сергей послушно отошёл подальше от подножек, едва не задев веткой пассажира в чёрном осеннем плаще и старомодной шляпе. Тот неприязненно покосился на неуклюжего человека с ёлкой и демонстративно отвернулся к окну. Мол, что на тебя время тратить, невежа.
- Извините, - Сергею стало неловко.
Пассажир в чёрном на мгновение оторвался от созерцания пейзажей за окном. Безразлично махнул рукой, в духе того, чтобы Сергей не беспокоился и отстал от него. После чего благородно вернулся к своему занятию.
Сергей стал выбирать, куда бы присесть, но тут за его спиной раздалось недовольное рычание и нетерпеливый перезвон колокольчиков.
- Оплачиваем проезд! – проскрипел следом старушечий голос.
- У меня проездной, - буркнул Сергей, поворачиваясь к кондукторше, не успев даже задуматься, кто или что могло рычать и звенеть, - а за багаж сейчас расплачусь.
Повернулся и замер с открытым ртом.
Рядом с кривой, слегка сгорбленной старушонкой тщедушного вида (ни дать, ни взять – Баба-Яга) стояла медвежья туша, осклабившаяся во все свои сорок два зуба. Косолапый, на чьей голове красовался разноцветный колпак с целой гроздью бубенчиков, приветливо закивал. По трамваю разнёсся радостный перезвон.
- Проездные недействительны, - безапелляционно заявила кондукторша, - а с ёлки твоей чего взять, кроме иголок…
Мишка рыкнул, словно соглашаясь с женщиной. Колокольчики на его колпаке коротко звякнули.
- Ну-ка, не буянь, Топтыгин, - прикрикнула кондукторша на медведя, - нечего мне пассажиров распугивать! Чеши вальсом отсюда!
Бубенцы печально тренькнули и смолкли. Медведь понурил голову и поплёлся в хвост вагона.
- Так, я жду оплаты, - заявила старушка, снова повернувшись к незадачливому покупателю ёлки.
Делать нечего, опешивший Сергей полез за кошельком. Ссаживаться он был не намерен. И так намерзся вдосталь. А дома жена с дочкой дома, наверное, уже заждались папу.
- На кой чёрт мне ваши бумажки, - старушку передёрнуло от омерзения, - оплачиваем или выходим!
Взглянув на нахмуренное лицо старушки, Сергей задумался, чего она хочет от него.
- Натурой что ли взять хотите? – попытка отшутиться была не слишком удачной.
- Остряк нашёлся, - старушенция многозначительно хмыкнула, - сдались мне твои чресла сто лет как.
- Так что же… - начал было Сергей, но странная кондукторша жестом заставила его умолкнуть.
- Душа мне твоя нужна, - протянула она, - душа-душоночка… Имеется в наличии? Берём как арендную плату на время проезда.
Мужчина в очередной раз опешил. Нет, конечно, в жизни Сергею многое доводилось видеть. Но чтоб сумасшедших допускали до работы в общественном транспорте – никогда. Да, ещё и с медведем в придачу.
В хвосте трамвая затренькали бубенцы, рыкнул Топтыгин, словно почувствовав, что Сергей подумал о нём.
- Вы в своём уме, бабуля? – мужчина постарался отгородиться от психически нездоровой старухи купленной елью. Мало ли, что ей в голову взбредёт.
- Не устраивает что-то? На выход! – поза, которую приняла странная кондукторша, была красноречивым дополнением к её словам. Кривой палец недвусмысленно указывал на дверь, - нет души на оплату или не хотите платить – значит, никуда не едете. Зайцев не возим.
- Да, идите вы к чёрту! – взорвался Сергей. Сначала он чуть не промёрз насквозь. Теперь ещё с психами объясняться приходится. Демонстративно развернувшись, он, ища поддержки, присел рядом с пассажиром в чёрном плаще, который, не обращая внимания на перепалку, продолжал пялиться в окно.
Кондукторша, причитая что-то невнятное, бросилась к кабине водителя – жаловаться. Зазвенели бубенчики – косолапый в шутовском колпаке, устроившийся на одном из сидений, казалось, смеялся.
- Вот хохма! - Сергей через силу заставил себя улыбнуться.
- Зря улыбаетесь, молодой человек, - пассажир в шляпе, наконец-то, соизволил отвернуться от окна и произнести пару слов, - ведь, действительно, ссадят. А оно вам надо?
- Нет, конечно, - Сергей смутился, - мне домой скорее надо. Жена, дочка ждут… Новый Год, всё-таки!
- Тогда зачем вы сели в трамвай? – незнакомец сделал недоумённую мину.
- Как зачем… - Сергей быстро пришёл к выводу, что столкнулся ещё с одним сумасшедшим. Второй вывод, который напрашивался сам собой – нормальных в трамвае двое: он и медведь, - домой тороплюсь, да ещё и замёрз на остановке, как собака. Чёрт бы побрал такой «праздник».
- А… Тогда понятно, - пассажир в чёрном лениво зевнул, - вы по ошибке, а не по убеждениям.
- Всмысле?
Трамвай остановился.
- Ну, вот смотрите, - незнакомец пожевал губами, - я здесь оказался, потому что стал искренне ненавидеть Новый Год. Не хочу, чтобы завтра наступало. Эти ёлки, гирлянды, пьяные рожи, мордобой… Фу! А здесь – тихо, спокойно. Тишь, да благодать. Вечное сегодня без завтрашнего дня.
Вон, и Топтыгин здесь по той же причине катается. Завела его как-то в трамвай группа циркачей. Тоже ошиблись, как и ты. Они на новогоднее выступление торопились, не знаю уж какое по счёту. А медведь уже был измотан празднествами. И ссаживаться вместе с труппой не пожелал. Что ему, души, по-твоему, жалко за толику отдыха? Ничуть!
Подумаешь, душу в аренду сдал на время проезда. При выходе – вернут.
- Сколько вы уже так катаетесь? – не сказать, что Сергей развесил уши, но, почему-то, история незнакомца казалась ему довольно-таки правдоподобной. Тем более в канун Нового Года – поры чудес.
- Не знаю, - пассажир в шляпе наморщил лоб в раздумье, - сложно сказать, ведь здесь вечное сегодня. Когда вы вошли, я как раз раздумывал над тем, как течёт время в трамвае и за окном. Но так и не смог прийти к однозначному выводу.
- И за всё время, что вы здесь, ненависть так и не прошла? Не хотелось сойти?
- Может быть, когда-нибудь мне и захочется… - незнакомец пожал плечами, - но, наверное, это произойдёт не раньше, чем Топтыгин заговорит.
- А семья? Родные, близкие? – недоумённо спросил Сергей, - о них вы не задумывались?
- У меня только мама… - пассажир задумчиво умолк.
- Выходите живо! – Сергея рванула за плечо чья-то сильная рука. Видимо, водитель, которому успела нажаловаться старушка-кондуктор, чёрт её дери, - заяц-безбилетник нашёлся.
Сергей даже не успел что-то сказать в ответ, как его, в прямом смысле, за шкирку выкинули в открывшиеся двери трамвая вместе с елью.

Он сидел в снегу на той же самой остановке. Рядом лежала злополучная ёлка. Из окна набирающего ход загадочного трамвая улыбалась морда Топтыгина, машущего лапой на прощание. Звенели бубенцы…
Внезапно трамвай остановился, будто кто-то нажал стоп-кран. Из него выскочил пассажир в чёрном плаще и старомодной шляпе. Улыбнулся сидящему в снегу мужчине, на прощание махнул шляпой. И сквозь метель до Сергея донеслось:
- Спасибо…

Сергей встал, отряхнулся. Поднял ёлочку и вздохнул. Видимо, ему всё-таки придётся идти домой пешком. Но, лучше уж так, чем никак.
За спиной раздался трезвон приближающегося трамвая…